силы. Талавир накрыл голову руками и присел к ракоскорпу, стараясь закрыть их обоих. "Может, и пронесет", — с надеждой подумал он и вдруг почувствовал, как и вторая нога потеряла опору. Ракоскорп воспользовался его благородным жестом и наконец затащил Талавира в свою нору.

Битва богов. И снова рождение

Чем больше Ма вгрызалась в тетради Мамая, тем сильнее отчаяние ее охватывало. Там было все, что угодно: записи экзотических киммерицких ритуалов, например, как в мистическом трансе соединиться во сне Девы, рецепты повседневных блюд или свадебных угощений, детские загадки и колыбельные, математические расчеты размеров полуострова, химический состав воды или воздуха в отдельных районах. все это никак не объясняло суету. Она нашла несколько вариантов мифа о Золотой Колыбели. Даже историю о том, как Кутузов пожертвовал свой око Поединку, чтобы стать непобедимым полководцем. Но никакой схемы конструкции таинственного оружия. Никакого описания, какие механизмы привели к возникновению «фактора С» — суету, превратившему Киммерик в

Но Белокуну понравилось, как Ма систематизировала архив. Он дал разрешение продлевать и повысил его статус на Станции. Ма с Анархией решили отпраздновать это экскурсией в Медицинский. Они начали с Лаборатории евгеники, где работали с детьми, матерями и репродуктивным материалом. Под действием самогона из боров, достававшихся в местных, эта идея ей показалась веселой и мятежной.

Но даже хмель не смог подавить впечатление от удручающей атмосферы.

Медицинский. Уже с первых шагов ей захотелось скрыться из лабиринта маленьких комнат с подопытными. Она наконец увидела долгожданное — чудовище с

Кое-что и наконец столкнулась с правдой, о которой предпочитала не думать. Несмотря на мутации, болезни и поражения, все они были людьми. Несмотря на боль, замкнутое пространство и постоянные тесты, дети хотели играть, а матери прижимать к груди новорожденных.

Детей, которые не могли навредить друг другу, держали вместе. А, например, девочку с острыми, словно у животного, зубами и длинными блестящими от суетки когтями, — отдельно. Еще была игровая комната, где проводили тесты, и несколько набитых операционными приборами, где забирали биологический материал, обрабатывали раны и не давали детям умереть, даже когда смерть была величайшим милосердием. Наспех заглядывая в комнаты детей, Ма повторяла послание.

Язык, который Белокун заставил ее выучить наизусть: «Мы должны стремиться стать

идеальными Братьями как духовно, так и физически. Экологические катастрофы последних лет нанесли удар по нашему виду. Поэтому Старшие Братья берут на себя трудную задачу — улучшить человеческое тело. И это делается не только во имя нашей страны, но и ради всего человечества». Ма убеждала себя, что ее работа важнее страдания отдельных существ. Как только она поймет суйер, сможет превратить яд в лекарства и остановить мутации. Анархия будто прочла ее мысли и только криво улыбнулась. За последние месяцы она поправилась, а ее идеально тонкая кожа покрылась темными пятнышками и жировиками. Короткими рыхлыми пальцами

Анархия скатала шарик уха и закинула себе в рот.

— Не доведет тебя до добра, — Ма кивнула на наркотик.

Последние дни Анархия постоянно держала в кармане маленькую сверкающую коробочку с бурой пастой. От зелья пахло красным перцем. У Ма крутило в носу от самого запаха, и она представления не имела, как подруга выдерживает жгуче-горький вкус наркотика.

— Хочешь? — Анархия заметила, как ноздри Ма презрительно дернулись, и протянула ей коробочку. — Специальный рецепт с атеш-травой. Говорят, в

Кое-что ее используют для взрывчаток. А мне помогает от изжоги. Прикол. Кстати, твоя Ханум готовит.

— Кто?

— Ты реально не видишь никого вокруг себя, — по-хорошему, как старшая женщина на младшую подругу (хотя на самом деле старше была Ма), фыркнула

Анархия. — Женщина, которая ухаживала за Мамаем, а теперь носит тебе пищу. Ее имя

Ханум, не пойму, почему этого никто не может запомнить.

Пока Ма обдумывала феномен тайной Ханум, они оказались у тяжелой железной двери.

— А тут — святая святых, — с хмельным пафосом произнесла Анархия. -

Холодильник с биологическими образцами и замороженными эмбрионами. Там даже

есть зародыши, сделанные из семени мужиков из специального бокса. Попавших под первый суер. Белокун мутит нового идеального человека. — Анархия приложила пальца ко рту и покачнулась. Лишь теперь Ма поняла, насколько потуманен у нее взгляд. — У меня есть ключик благодаря одному красавцу. Посмотрим? -

Анархия ловко, как набравшегося самогона и уха, открыла дверь и толкнула ее вперед. — Если тебя здесь найдут, то вместо работника станешь участником программы, шаришь? Подселят тебе одного из наших эмбриончиков. -

Анархия заперла за ними дверь и прислонилась к стене. Покатые плечи содрогались от смеха.

Ма хотела возмутиться, сказать, что и она рискует тем же, но все забыла, когда увидела сокровища Белокуна — драгоценные машины по выделению и анализу ДНК, холодильные камеры с эмбрионами, микроскопы и стерильные лабораторные сосуды на аккуратных столах под огромными яркими лампами. В соседнем кабинете за стеклом, как эшафот, сверкало хромированным железом гинекологическое кресло. Воняло дезинфектором и сухим воздухом, который бывает только после тщательного обеззараживания.

Анархия все с тем же пьяным хитрым прищуром указала на шкафчик с надписью «Проект М». Это была картотека типа тех, которыми пользуются в библиотеках.

— Здесь информация о попавших под молозиво в Шейх-Эле. Перед тем как выйти в Дешт, они сдали ДНК. Тогда Белокун еще верил в безотказность этого способа, в случае чего идентифицировать тело. Но не раскатай губу. Имена стерты.

Нет даже фото. Лишь номера, ведущие к другому кладу, — Анархия похлопала по большому металлическому бидону с датчиком и шкалой, показывающим температуру и давление внутри емкости.

— А что там? — Ма только теперь обратила внимание на приветливое мигание и тонкий дразнящий звук, который сигнализировал о нормальной работе устройства.

— Клетки, сперма, другое дерьмо, что вытащили из них после того, как забрали

Кое-что, — пожала плечами Анархия и снова расползлась в улыбке. — Там может быть сперма и твоего мужа.

Ма попыталась выгнуть ответные губы, но они предательски задрожали. И Ма поспешила открыть первый ящик. Там, как и предупреждала

Анархия, были безликие генетические карточки, вместо имен на них числились номера, соответствовавшие пробам, хранившимся в